Короткий рассказ: священник, кольцо, сад, бинокль

Задание 36: Напишите короткий рассказ, используя слова: священник, кольцо, сад, бинокль. Выполнение. Он взял бинокль и подошёл к окну. Стараясь не задевать расправленные во всю ширину шторы, он расположился так, чтобы оставаться незамеченным. Взгляд его, проходя через оптику, устремился в сад; но не в свой, где играли его дети – за ними присмотрит жена, а в соседский, где загорала в купальнике она. Он уже подстроил фокус и облизывал взглядом её смуглые бёдра, как раздался нежданно телефонный звонок. - Алло, святой отец? - Да. - Я хочу исповедоваться. - Что, по телефону? - Да. Я не могу приехать… Я в Турции. - Ну… Так не годится, конечно. Исповедь даётся Господу Нашему только в надлежащем порядке… - Но… - Но хорошо. - Мне очень нужно, я… - Я понимаю, сын мой. Раз душа твоя требует немедленной исповеди, я согрешу, если откажу. Говори. - Я… я вожделею, святой отец. - Кого же? - Ох, страшно думать, – всех! Здесь столько девушек, все ходят почти голые… иностранки тоже. - Что ж особенного? И у нас почти голыми ходят, когда жарко. - Не знаю. Здесь оно как-то особенно сильно и… думается, знаете ли, разное. Вот, дома не так. И летом у нас, вы говорите, много ходят тоже, но… всё равно дома не так сильно. А тут… Мне всё кажется, что стоит только рукой поманить… любую… как-нибудь втайне от жены. - А жена с вами? - Да, и дети тоже. - Так для того и дал тебе Бог жену, чтобы ты, сочетаясь с ней в браке, нашёл в ней утешение от греховных помыслов прелюбодеяния. - Так я сочетаюсь, сочетаюсь. Меня дома-то только это и спасало. Но здесь… Здесь мне мало. Климат здешний, вино, знаете ли. - Праздность и безделье к хорошему не ведут, сын мой. Раз уж вы там, съездите на экскурсию, это вас отвлечёт. - Отвлечёт? - Да, особенно сафари на квадриках, – священник осёкся, слишком поздно поняв, что заговорился. Но разгорячённый собеседник этого не заметил и перебил священника раньше, чем тот успел договорить последнюю фразу. - Это хорошо, если отвлечёт, а то мне всё думается. Ох… хотел отдохнуть, в первый раз с семьёй за границу выбрался, а тут такое, в мои-то годы. Не могу я, святой отец. Чувствую, не удержусь от греха! От большого если и удержусь, то от малого-то, боюсь, не смогу удержаться. - От какого же малого? - От мал… от рукоблудного греха, святой отец. Как мне от этого спастись? - Только молитвами. - Только молитвами? – отчаяние зазвенело в неровном голосе исповедника. - Только молитвами и постом. Так завещал нам Господь Наш Иисус Христос. Молитвы, сын мой, нельзя недооценивать. Они могут избавить и от большого греха, и от малого, и даже от помыслов греховных. - Даже от помыслов? – как-то по-детски переспрашивал горе-турист со слабой надеждой в голосе. - Даже от помыслов. Помысла греховного следует сторониться не меньше, чем всякого греха, ибо всякий грех, большой или малый, начинается с помысла. Особенно грех прелюбодеяния. Ведь исполнение этого греха длится не долго, но долго готовится. Дьявол соблазняет тебя манящими картинками, растравляет наивную душу сладкими фантазиями, нашёптывает греховные мысли, разжигая ими плотскую страсть. И кажется, что некуда деться, что если не исполнишь прелюбодейские свои намерения, то так и будешь страдать и сгорать всё больше и больше. Кажется, что проще уже хоть как-то исполнить, хотя бы малой кровью отделаться. Но не отделаешься ни малой кровью, ни… полным исполнением греховного желания. Удовлетворение страстей не усмирит их, а лишь на короткое время приглушит. Надо понимать, что плотский голод есть голод неутолимый, особенно вожделение. Но нам ли, сын мой, быть в отчаянии, когда у нас есть Наш Спаситель и Его Слово? Вспомни о Нём в минуту, когда Дьявол вновь начнёт соблазнять тебя. Ведь носишь же ты крестик на груди… Носишь? - А? А, да, да… вот – ношу. - Плотские страсти скоротечны, а Он – вечен. Ведь для того и носим мы все крестик на груди, чтобы во всякую минуту себе могли о Нём напоминать. И жену свою вспомни, для того и носим кольцо обручальное. Подумай, разве верность её и труды её праведные в твоём доме не священнее, не важнее, чем твои мелкие страсти? Разве сто́ят твои страсти и желания того, чтобы стать навсегда предателем перед ней, подлецом перед детьми, а перед Христом – клятвопреступником? Ведь ты перед самим Богом клялся ей в верности, когда я вас венчал. - Ой, спасибо, святой отец! Ваши слова мне такая отрада. Ой, как мне легче стало, вы не представляете. - Помолитесь… - Помолюсь, помолюсь. Я ещё хотел попросить… Связь оборвалась. Священник положил телефон на тумбочку, устало вздохнул: - Аминь. – И гробовым басом заключил, – Пьянь. Он раздвинул шторы, дневной свет тут же заполнил комнату, будто только того и ждал. Ему было неприятно томящее чувство незавершённости, то ли от прервавшегося разговора, то ли от того, что́ прервал этот разговор. В соседском саду уже никого не было. Священник уже было расстроился, но в следующий миг заметил её, входящую в его сад к детям. Она поздоровалась с ними, о чём-то заговорила. «И интересно ей с моими дошколятами возиться? Хотя, женщинам, наверно, нравится» – думалось ему, пока он раздевал её глазами. Она увидела его в окне второго этажа, приветливо улыбнулась и помахала рукой. Он улыбнулся и, кивая, помахал в ответ. - Но как же? – думалось в горящем сознании, – это же невозможно всё провернуть. Ей 13 лет, как к ней подберёшься? - А вот так, – холодно отвечал внутри священника спокойный голос. – Когда она приезжала сюда в прошлом году, я её крестил по посмертному волеизъявлению её бабушки, так? Говорят, потом в городе она церковь не посещала, потому что родители к этому не склонны. А теперь, когда она снова приехала сюда, намерена идти на причащение с моей женой и детьми. Ну и ко мне у неё есть определённое доверие, всё-таки я её крестил. А это всё значит, что она должна будет в первый раз исповедоваться. А это, как мы знаем, дело серьёзное, к нему нужна предварительная подготовка. Её родители, полагаю, будут не против, если я проведу с ней индивидуальную, если надо – продолжительную, если надо – неоднократную беседу об исповеди: как это делается, в чём каяться, о каких грехах и… помыслах следует рассказывать на исповеди. - Нельзя! Нельзя! – кричал растерянно первый голос в сознании священника. – Если это как-то всплывёт, это будет катастрофа! Ты потеряешь всё, сразу всё! Она же глупая, может проговориться кому-нибудь, ну мало ли? - Ну что опять «нельзя»? – отвечал холодный голос. – Всё тебе нельзя… Можно! Если всё сделать аккуратно, если никто никогда не узнает, то – можно.