Всё обошлось.
В 23:15 Игорь проходит главную проходную завода после вечерней смены. Если он берёт такси или его подвозит кто-то из коллег, то он прибывает домой в 23:25 – 23:30. Если он идёт домой пешком, то приходит в 23:40 – 23:50.
Но сегодня он не пришёл. В 23:55 она ещё не волновалась. В 23:57 она набрала его номер и услышала три гудка: ноту … 2-й, 3-й и 4-й октавы последовательно. «Набранный вами номер недоступен или находится в не зоны действия сети». Она уже никогда не услышит чего-то другого, набрав этот номер, сколько бы раз его не набирала. Она позвонила сначала своим родителям, потом его родителям. Друзьям. В полицию.
Есть вещи, которые невозможно объяснить незнакомым людям. Невозможно объяснить товарищу капитану, что твой… ну, как это… сожитель, да, сожитель – никогда не задерживался с работы. Он не мог где-то загулять с какими-то знакомыми, которых якобы встретил в полночь в среду по пути домой, и остался ночевать у кого-то дома. Или остался ночевать у какой-то знакомой. Если бы он встретил знакомых, то обязательно позвонил бы. Нет, товарищ капитан, Игорь не мог встретить знакомую и заночевать у неё. С этим согласились бы все, кто хорошо знал Игоря. Но товарищ капитан с Игорем знаком не был и поэтому он уверяет, что очень даже мог, что скорее всего так и есть, и нечего тут слёзы лить, такое происходит в каждой второй семье каждую неделю по нескольку раз. Поэтому давайте-ка заявление пока писать не будем. Скорее всего, всё обойдётся. Если ваш… сожитель задержался на несколько часов, это не причина писать заявление в полицию, которое товарищ капитан будет обязать отработать согласно инструкции или регламенту, или что у них там.
Родители и друзья предупреждали, что в полиции заявление обязаны принять в любом случае, поэтому товарищ капитан его всё-таки принял. Он глядел на неё с ненавистью, будто хотел уничтожить взглядом, и задавал вопросы немного о ней и потом много об Игоре. Рост, вес, возраст, комплекция, цвет волос, причёска, цвет глаз, цвет кожи, предметы одежды, что было с собой, особые приметы. Она вспоминала изо всех сил, но мозг предательски отказывался извлекать из памяти даже самые простые детали. «Вы прожили вместе три года и не помните, есть ли у него шрамы?»
Она, её родители, родители Игоря и двое полицейских прошли весь его маршрут от проходной до дома. Они светили фонариками в кусты вдоль тротуара. В это время друзья заехали во все немногочисленные бары, макдаки, точки с шаурмой и алкошопы в их небольшом подмосковном городе, показывали его фото продавцам и официантам. Она старалась не плакать, но слёзы всё равно текли, их трудно было остановить. Ещё труднее было остановить те ужасные мысли, которые и вызывали слёзы. Это самые ужасные мысли, которые только могут быть. Потому что единственное, за что можно было в надежде зацепиться – это аргументы товарища капитана. Если товарищ капитан оказался прав, то всё хорошо и Игорь жив. Но товарищ капитан не прав. Игорь не мог не позвонить, если с кем-то задержался. Даже если он у знакомой, он бы позвонил и соврал что-нибудь. Он никогда не подверг бы её тому истязанию, которое она теперь испытывает, потому что он любит её. Или хотя бы потому что она любит его.
Коллеги подтвердили, что Игорь прошёл с ними проходную и направился домой по улице Карла-Маркса. Записи с видеокамер на проходной подтверждают этот факт. Он шёл один. Последний раз коллеги видели его, когда проезжали мимо него по этой улице на машине. Он никому не говорил, что куда-то собирается. В 23:17 он прошёл мимо здания заводоуправления, это видно со всех четырёх видеокамер. Следующие видеокамеры стоят на входах Макдональдса, отстроенного здесь совсем недавно. С одной из них виден тротуар, по которому Игорь должен был пройти через 7-8 минут после выхода с проходной. Он не прошёл по этому тротуару.
Каждый новый день старил её на один год. Она – индивидуальный предприниматель, продаёт расходные материалы для стоматологических клиник. Теперь это её единственный источник дохода. Когда ты индивидуальный предприниматель, у тебя нет уважительной причины не работать. Трудно придумать более глубокое оскорбление для человека: необходимость принимать и выполнять заказы, распыляться на мелкую будничную суету, будучи раздавленным таким горем. «Горе» было написано на её лице. С каждым днём это слово читалось всё отчётливее.
Полиция отработала всё согласно инструкции или регламенту, или что у них там. Она прочитала в каких-то документах, которые они бесконечно заполняли «…отсутствие признаков, дающих основание полагать, что исчезновение лица содержит признаки преступления». Поисковые организации тоже сделали всё, что смогли. Все, кто можно, были опрошены, все ямы, гаражи, леса, помойки, подъезды, чердаки, подвалы, крыши, заброшенные стройки, промзоны, заросли кустов и высокой травы – осмотрены. Было разослано по всем соцсетям стандартное объявление о пропаже человека. Она сама рассылала в паблики «Подслушано в…» близлежащих городов. Подана заявка в передачу «Жди меня». Она смотрела статистику пропажи людей, пыталась понять, куда мог деться 32-хлетний здоровый, законопослушный, добродушный мужчина без вредных привычек, служивший в армии, простой рабочий, без долгов. Без врагов. Он мог нарваться на буйную кампанию или стать жертвой ограбления. Его могли похитить и сделать рабом где-то на ферме или фабрике в дальних уголках нашей страны. Он мог стать одним из тех, кто по непонятной причине потерял память и оказался в другом городе. Она надеялась, что к Игорю скоро вернётся память, и тогда всё обойдётся.
Спустя 5 или 6 недель она сидела на кухне у своих родителей. Работал телевизор, на который она уже много лет привыкла не обращать внимание. Но почему-то именно этот новостной эпизод как-то кольнул её сердце. «Сегодня министр (прослушала) Геннадий Пахомов вновь пришёл в свой рабочий кабинет после долгого отсутствия. Тяжёлая операция по пересадке сердца, которую более месяца назад лично провёл один из лучших хирургов страны Сергей Борисович Циммер, прошла успешно, что, без преувеличения, спасло Геннадию Олеговичу жизнь. Болезнь развивалась очень стремительно, сказывался также преклонный возраст Геннадия Олеговича, он мог просто не дождаться донорского сердца. Ведь орган должен подходить по многим параметрам, основные из которых это группа крови и резус-фактор. Но, к счастью, всё обошлось. Теперь, после курса реабилитации Геннадий Олегович вновь может приступить к работе…»